АКЦИЯ "НОВОЙ ГАЗЕТЫ" "ПИСЬМА ДЕДУ МОРОЗУ"

НАШИ СНЕГУРОЧКИ НЕ ТАЮТ И ПРИ +30⁰

За то время, что мы с коллегами развозим по регионам "подарки Деда Мороза", образовались стойкие клише: трудная дорога, долгие поиски (села, улицы, дома), умиление при встрече, пасторали сельской жизни ("возделывают огород", "горбатятся на сенокосе", "пособляют родителям" и пр.), толпа местной ребятни и, конечно, "нас провожала вся деревня".

Меняются поезда, города, истории. Но, черт побери, как приятно дарить подарки детям! Даже жаль, что наша акция уже близка к завершению.

Тамбов. Начало жаркого летнего дня.

В этом городе мы встречаемся с группой немцев-телевизионщиков, отважных людей, забурившихся в провинциальную Россию для съемок фильма о женщинах с Волги. Одна героиня выращивает осетров и выпускает их на волю, иначе браконьеры выловят их быстрее, чем те успеют расплодиться. Хозяйка этой фермы с некоторых пор не ест осетрину. Ее осетры - как дети, а детей не едят. Другая женщина охраняет в заповеднике редкий вид лотоса. Третья на самолете планирует над бахчевыми плантациями.

Мужчины любят, когда женщина при деле. Особенно если мужчины - немецкие, а женщины - наши.

Спросите: при чем здесь я, журналист из Москвы? И при чем Тамбов, отнесенный на четыре сотни километров от основного русла Волги? Объясняю.

Во-первых, в Тамбовской области живет девочка, написавшая письмо Деду Морозу и не получившая не то что подарка - ответа. А "Новая газета" продолжает свою акцию.

Во-вторых, рядом с Тамбовом протекает речка Цна, впадающая в Оку, приток Волги. Так что привязка есть. И главное условие фильма - истории, связанные с великой русской рекой, - соблюдено.

В-третьих, Снегурочкин сюжет был любопытен немцам. Нет у них в Германии такого персонажа. (Только длиннобородый толстощекий Рождественский Мужик, по всему - брат Санта-Клауса.) Но играть Снегурочку в Тамбовской области и выделывать все эти сказочные кренделя должна была наш корреспондент по Чувашии и Татарстану Юлия Ларина. Истинная волжанка, рожденная в Казани. Юлина мама уже надставила клиньями "шубку" - атласный театральный костюм. Был присмотрен подарок для девочки - косметический набор "Маленькая Фея". Съемочная группа умилилась сюжету. И вдруг за две недели до съемок Юлю скручивает аппендицит.

Немцы не любят непредвиденных сложностей.

И тогда русские начинают импровизировать... Кто бы смог?

Образ есть - времени нет. Пришлось мне утюжить наряд, репетировать песни-пляски, прикидываться волшебницей. В четвертый раз. Мастерство не пропляшешь.

В Тамбовской области я буду обеспечивать картинку и действие. Телевизионщики любят, когда есть экшн.

Проезжали они поле. Русское поле. Коровки, коровки... Пастушка нет. Есть одиноко стоящее здание. Типа сортира. Если туалет поставлен, значит, это кому-нибудь нужно. Не гадить же там, где едят, - пусть и твари, но божьи.

Водитель Алексей проинструктирован и посажен внутрь. По сигналу он распахивает дверь и выходит. Немцам нравится снятый план: будка сортира в чистом поле и простой русский мужик, этот сортир оправдывающий.

Немец Матиус, режиссер фильма, решает, что Снегурочка, которая просто дарит подарки, это не так интересно.

- Нам нужна... как бы сказать... конфронтация.

- В смысле, - копошусь в памяти на предмет умных слов. - Противостояние? Как это?

- Вика, - говорит Матиус, - вы в костюме Снегурочки войдете в автобус. А мы снимем, как на вас будут реагировать.

Только что в тамбовском автобусе подрались кондуктор и пассажир. Обе женщины всплескивали руками, бранились - непечатно, поуличному изощренно. Галдели пассажиры. Оглушали водительские децибелы. Пассажирка выскочила, так и не заплатив. Кондуктор метнула ей вслед серпантин, билетов.

Не забыть бы оплатить проезд. Положу деньги в варежку.

Но до автобуса - тамбовский Главпочтамт. Как назло, с утра в субботу - никого. Наконец входит пожилая женщина. Наверное, никогда еще немцы так не радовались русской бабушке. Оператор Патрик врубает осветительные приборы. Старушка пугается и уходит. Нет у нее кинематографических навыков.

Мужчина с палочкой позирует. Парень покупает открытки. Мама с дочкой создают кучность. Народу в диковинку, народ к такому не привык. Народ пытается держать себя как можно естественнее.

С третьего дубля удается: девушка из окошка "Выплата пенсий" отдает мне якобы те самые письма Деду Морозу. Массовка расползается.

- Если тебе кто-то скажет, что на телевидении все так, как в жизни,- не верь, - объясняет помощник оператора Сергей. - Большинство вещей подстроено, вот как сейчас.

Режиссер говорит, что получилось. Немцы любят, чтобы все четко. Русский народ - лучшая роль второго плана.

Подвернуть брюки на четыре см, чтобы не торчали из-под подола. Футболка должна быть белой, чтобы не светить изпод воротника. Шуба, замечаю каждый раз, узковата в плечах. Волосы - под платок. Пудра "Кармен" ложится бело, густо на лицо, на руки, даже на ноги. Дедморозова внучка - она же снежная, объясняю немцам. И все должно быть правдоподобно, детям это нравится.

То, что было дальше, помню плохо. Было знойно. Вокруг хихикали. Какой-то мужик промычал: "Гля-адите, баба в шубе". Баба дала билет и села у окна. Немцы пообщались с пассажирами, просили костюм не снимать и вышли.

Вот, представьте. Распластаться на пляже, нежиться на теплом песке, внимая солнцу, - это одно. А оплывать под велюровой шубейкой (на подкладке, между прочим) при трех десятках Цельсия - это совсем другое. Я возненавидела все: себя, профессию, которая таскает тебя по всей стране; варежки (которые так приятно грели зимой) и шапку из театральной костюмерной; всю эту затею с акцией и больше прочего - немецкую сьемочную группу и их фильм о русских женщинах.

Хотя… Чего другого ждать от девушки, если ей чуть за двадцать, на улице сильно за тридцать, а она в шубе и нельзя раздеться?

Было действительно скверно. Поверил бы сам Станиславский.

...Слева, по встречной, машина немцев обгоняет автобус, а из окна торчит оператор Патрик, делающий план "Снегурочка в автобусе, вид снаружи".

Миновали транспарант "Вход и въезд воспрещен". Поселок Рабочий - при тюрьме, почти режимный. Мы с камерой, но нас никто не останавливает. Немцы готовы к тому, что сейчас кто-нибудь возникнет и запретит. Несколько дней назад при входе на рынок в Казани оператора одернул милиционер.

- Кто такие?

- Татарское телевидение, - соврали немцы.

А сейчас просто прошли. Старая русская традиция - идти там, где нельзя.

Дальше - как всегда: милая девочка Маша Гурьева, дружная семья, успехи в школе. Общий восторг, игра "Ручеек", хоровод и куплет про сказочного оленя. Любознательные старушки, четырехлетняя Ксюша с проникновенным "Эх, дороги...", бывшая учительница с немецким стихом, кошка, не ловящая крыс, Алена Апина из соседнего окна. Суета, толкотня, болтовня - словом, экшн. Ну и, конечно, "нас провожала вся деревня".

Телевизионщикам понравилось, что так живо. Сняли, кажется, три кассеты по 30 минут. Из всего материала скроят минуты две.

Немецкие зрители увидят, чем занимаются русские женщины: разводят осетров, летают на самолетах, развлекают детей.

И никаких горящих изб.

Виктория ЧУТКОВА,
наш спец. корр.
Тамбовская область
НОВАЯ ГАЗЕТА №59, 2001 г.